История

25 января 2017

История создания ФГБУ «Севвострыбвод» берет свое начало в далеком 1947 году, когда 1 апреля на базе Камчатского отделения Дальрыбы было создано Камчатское управление рыбоохраны и рыбоводства (Камчатрыбвод). В его состав входили общий, рыбоводный и рыбоохранный отделы, бухгалтерия и отдел кадров. Во всех административных районах Камчатской области работали рыбинспекции. В состав Камчатрыбвода входили также 11 рыбоводно- мелиоративных станций и Ушковский рыбоводный завод. В 1952 году при Камчатрыбводе открылась постоянно действующая экспедиция по водоустройству нерестилищ, а в 1956 году — Азабачинский рыбозавод. В августе 1956 года Камчатрыбвод был преобразован в Камчатскую государственную инспекцию по охране и воспроизводству рыбных запасов и регулированию рыболовства (Камчатгосрыбвод). В 1963 году инспекция переименована в Камчатское управление по охране и воспроизводству рыбных запасов и регулированию рыболовства, в подчинении Главрыбвода при Министерстве рыбной промышленности СССР.

В декабре 2001 года в ведение Камчатрыбвода были переданы Чукотская и Корякская окружные инспекции рыбоохраны. Такое решение принято Государственным комитетом Российской Федерации по рыболовству в целях совершенствования бассейнового принципа управления, охраны и регулирования использования водных биологических ресурсов внутренних рыбохозяйственных водных объектов Чукотского, Корякского автономных округов и Камчатской области. Появилось новое название — Севвострыбвод.

В зоне деятельности ФГБУ «Севвострыбвод» находятся поверхностные водные объекты территорий двух субъектов Российской Федерации (Камчатский край и Чукотский автономный округ) общей протяженностью 1127,5 тыс. км рек и 1199.4 тыс. га озер и водохранилищ, морская береговая черта протяженностью 17781 км, морские акватории общей площадью 3292,4 кв. км.

Уставом Учреждения, введенным в действие приказом Росрыболовства от 21 января 2011 г. № 36 определены задачи и функции, осуществляемые структурными подразделениями ФГБУ «Севвострыбвод». Основными целями деятельности Учреждения являются:

- сохранение водных биоресурсов в соответствии с законодательством Российской Федерации посредством осуществления на основе научных данных мер по изучения изучению, воспроизводству, рациональному использованию водных биоресурсов и среды их обитания;

- обеспечение государственного учета и государственного мониторинга водных биоресурсов;

- осуществление мероприятий по восстановлению водных биоресурсов и среды их обитания, нарушенных в результате стихийных бедствий и по иным причинам.

Для выполнения своих уставных целей Управление в соответствии с законодательством Российской Федерации осуществляет следующие основные виды деятельности: выполнение государственных работ по искусственному воспроизводству водных биоресурсов, по акклиматизации водных биоресурсов, по проведению рыбохозяйственной мелиорации водных объектов, по проведению государственного мониторинга водных биоресурсов, рассмотрение материалов и выдача заключений по оценке воздействия на водные биоресурсы и среду их обитания.

В настоящее время выполнением задач, поставленных государством перед нашим учреждением, занимаются несколько отделов. Это отдел мониторинга состояния водных биологических ресурсов и рыбохозяйственной экспертизы, в состав которого входят 10 наблюдательных ихтиологических пунктов, расположенных на основных нерестовых реках Камчатского края — Палана, Большая Воровская, Паратунка, Авача, Большая, Карага, Кичига, бассейн крупнейшей реки полуострова — Камчатки. Это отдел мониторинга водных биологических ресурсов и организации любительского и спортивного рыболовства в Чукотском автономном округе. А также пять лососевых рыбоводных заводов, занимающихся искусственным воспроизводством тихоокеанских лососей: Вилюйский, «Кеткино», «Озерки», Малкинский и Паратунский.

Работа наблюдательных ихтиологических пунктов и лососевых рыбоводных заводов проходит в тесном сотрудничестве с научными организациями: ФГБНУ «КамчатНИРО», ФГБНУ «ВНИРО» и др., работники которых ведут учет скатывающейся заводской молоди, дают рекомендации по оптимальным срокам выпуска, оценивают качество заводской молоди, проводят исследования биологического материала, переданного ФГБУ «Севвострыбвод» для определения возможно допустимого улова водных биологических ресурсов.

На протяжении всей истории ФГБУ «Севвострыбвод» главная его цель — сохранение и воспроизводство водных биологических ресурсов в морях, реках и озерах Камчатки и Чукотского автономного округа, увеличение рыбных ресурсов для промышленного, любительского и спортивного рыболовства. В нашей 68-летней истории постоянной величиной было и остается сохранение живых ресурсов северной части Тихого Океана — национального богатства России.

Александр Мальцев: «Река – навсегда!»

В начале апреля те, кто на Камчатке связан с рыбной отраслью, отметили сразу два праздника: 1 апреля — день основания Севвострыбвода, и 7 апреля — день рыбоохраны России. Собственно, название «Севвострыбвод» появилось только в 2002 году. До этого вся Камчатка знала учреждение, как Камчатрыбвод, и до 2005 года это учреждение, помимо прочего, несло на себе обязанности и по обеспечению рыбоохраны. Даже сейчас в Севвострыбводе еще работают те люди, которые патрулировали реки и ловилибраконьеров в 80-90-е годы. Кажется, что это было не так и давно, однако эти времена уже становятся историей.


Камчатка — страна воды

Нашему полуострову очень повезло. Камчатка - это страна рек и ручьёв, озёр и морей. Есть вода — значит, есть и рыба. И стало быть, есть люди, которые выбрали своей профессией её изучать. Если вы встретите ихтиолога, увлечённого своей профессией, знайте, что интереснейший рассказ о рыбе и её особенностях, а также реках и морях — вам обеспечен. Такой человек — Александр Карлович Мальцев, про которого говорят, что он знает все реки Камчатки, как свои пять пальцев.

Александр Карлович Мальцев, ведущий ихтиолог отдела мониторинга состояния водных биологических ресурсов и рыбохозяйственной экспертизы Севвострыбвода, в 2016 году будет праздновать еще и свой личный, профессиональный юбилей, - 40 лет работы в этом учреждении. Он успел поработать здесь и в благополучные 80-е, и в лихие 90-е... В 1999 году он был удостоен звания «Почетный работник органов рыбоохраны России», позже – «Почетный работник рыбного хозяйства».

Ихтиолог и оперативник

В 1986 году он пришел в оперативную инспекцию Камчатрыбвода, а с1987 по 1993 год возглавлял ее. И как он рассказывает, туда брали только самых лучших, знающих специалистов. Тогда под его началом было 23-25 человек, из них 12 инспекторов.

А изначально он пришёл работать в Камчатрыбвод после окончания Тобольского рыбного техникума, в 1976 году, как ихтиолог, в отдел экспедиций. В отдел входили стационарные НИПы и группы по обследованию рек Камчатки. Каждый год ихтиологи выезжали на разные реки, изучая гидрологию, растительность, виды рыб, нерестилища, животный мир и многое другое. Это были длительные экспедиции — до полугода: с мая до середины октября. Но это была и самая интересная работа, по мнению Мальцева. Понятно, что в экспедиции подбирался народ особенный, ведь не всем нравилось так подолгу находиться в лесу, кормить комаров и быть оторванными от любого вида цивилизации. Но такие отсеивались довольно быстро. Кстати, если и сейчас взять те составленные отчёты по экспедициям 70-80-ых годов, то можно составить довольно точную картину районов, где проводились обследования.

- Когда мы работали ихтиологами, то и охраной рыбы тоже занимались, - вспоминает Александр Карлович. - Тогда ихтиолог имел права госинспектора и выполнял те же функции. Имел право и протокол составить. Ведь ихтиологи забрасывались в такие глухие углы, на такие реки, куда инспекторы выехать не смогли бы.

Вспоминая 80-ые

В те годы рыбвод был одной из самых мощных структур, имеющих и свой флот, и свою авиацию, и оружие. Только в морской инспекции работало до 60 человек. Александр Карлович вспоминает, что у оперативников было такое техническое оснащение, о котором браконьеры и не мечтали. Инспекторы рыбоохраны делали облёты вертолётами, держали связь по спутниковым телефонам, на лодках стояли японские моторы, которые позволяли в ночных рейдах подкрадываться к нарушителям на лодках бесшумно. И контроль за реками, нерестилищами был более мобильный и тщательный. Совместно с рыбинспекторами работали и отряды милиции, а потом и СОБРовцы, как представители власти. Оперативный отдел работал по всей Камчатке, и его работа продолжалась круглый год в разных районах области.

- Стычки с браконьерами бывали, но редко, - вспоминает он. - С инспекторами они старались в конфликт не вступать. И наши сотрудники были опытные, обученные разговаривать с разными людьми, не доводя разбирательства до мордобоев.

Александр Карлович вспоминает: несмотря на то, что уровень браконьерства в те годы был куда меньший, чем в последующее десятилетие, бывали и крупные штрафы, выплаты ущербов и задержания. Обнаруживали и берега, устланные поротой, гниющей рыбой, и коптильни в промышленных масштабах.

Помогали оперативники и рыбоводным заводам. Например, на отдаленном Ушковском заводе, где было мало сотрудников, работали на закладке икры, а заодно и гоняли браконьеров.

Работая в оперотделе, Александр Карлович застал как 80-е, так и начало беспредела в рыбной отрасли в 90-ые годы. Поначалу, как говорит он, люди были поставлены на грань выживания, и потому потянулись на реки. А потом многие поняли, что на рыбе и икре можно быстро заработать. Причём, столько, сколько не получить и за год, хотя и рисковать при этом. И мало осталось идти желающих работать в разваливающиеся совхозы за медные копейки, когда можно было добыть, пусть и незаконным путём, десять горбуш и жить в достатке.

Сравнивая те, далекие-близкие, годы и нынешнее время, Александр Карлович отмечает: браконьерство выросло даже не в геометрической, а мега-геометрической прогрессии. В 70-80-е годы лососевую икру можно было купить только в магазинах Госпромхоза, где она продавалась из бочек на развес. Правда, раскупалась в момент. И сейчас в качестве меры борьбы с браконьерством Александр Карлович считает необходимым запрет продавать икру в свободной торговле. «Если есть спрос — будет и предложение!» - говорит он.

Река – навсегда…

До 1993 года он работал в опергруппе, а потом снова вернулся к работе ихтиолога. Вернулся к прежней работе тогда, когда рыбводу вменили в обязанность определять промысловые участки. А так как Александр Карлович один из тех, кто реки Камчатки знает практически досконально, то эта работа ему была и знакома, и интересна. Тогда была создана группа по обследованию водоёмов, и, начиная с Апуки, захватывая западные и восточные реки Камчатки, проводили исследования. Где — машинами добирались до места, где - вертолетами, где — катерами.

Сейчас Александру Карловичу 62 года. Опыт, приобретенный за годы, огромен, и хочется его кому-то передать. А с кадрами в рыбводе нынче туго. И сейчас, когда проговаривается вопрос о воссоздании экспедиций, как в былые времена, встает вопрос: а кто будет работать в них?

- Надо научить людей и обращаться с лошадьми, и тонкостям управления лодкой, - рассуждает он. – Надо понимать реки, которые на Камчатке – очень разные. Многие могут ездить по одной и той же реке несколько лет и знать ее, а на другой реке растеряться. Я могу на местности рассказать, как ведет себя река, как по цвету воды понять – где отмель, где глубина, где коса. Было бы кому это рассказывать!

Завершая свой рассказ, Александр Карлович пожелал своим коллегам и жителям Камчатки беречь главное богатство нашего края: рыбу и, конечно, реки, которые для нашего края – как артерии, обеспечивающие жизнь.

Елена Владимировна Ставенко — главный рыбовод Паратунского экспериментально-производственного лососёвого рыбоводного завода.

Елена Владимировна родилась в 1960 году в городе Светлый, Калининградской области. Её отец был капитаном. Когда маленькая Лена была во втором классе, они с папой решили завести рыбок. «Чем я только не увлекалась, но всегда, в конце концов, возвращалась к рыбам. Наверное, этот аквариум сыграл свою роль», — вспоминает Елена Владимировна. Когда пришло время выбирать будущую специальность, сомнений не было — ихтиология и рыбоводство. Так, в 1977 году Елена Ставенко поступила в Калининградский технический институт.

- Когда мы уже поступили, старшекурсницы дали нам такое наставление: успейте выйти замуж до окончания института, потому что потом про личную жизнь придётся забыть. Ведь если отправят по распределению в какой-нибудь рыбхоз, там тьма тараканья, никаких женихов, — смеётся Елена. Так сложилось, что всю карьеру её муж, Григорий Александрович Ставенко, был рядом с ней. Причём в самом прямом смысле слова. Практически всю свою трудовую деятельность они начинали вместе, и сегодня бок о бок работают на Паратунском заводе.

- После окончания института, я по распределению попадаю на хутор Пригибский в Краснодарском крае. Там было большое карповое хозяйство. Мы вместе с мужем туда приехали и уже ждали первенца. Руководство, конечно, смотрело на меня снисходительно, и брать на работу не торопилось. А вот на мужа моего глаз положили, — вспоминает Елена Ставенко.

На всем хуторе не было ни одного детского садика, а это значило, что пока ребёнок не пойдёт в школу, о карьере рыбовода можно было забыть. Здесь же молодым специалистам обещали выделить отдельный дом. Но, когда семья уже приехала, в нем поселили бухгалтера, а им оставалась лишь съёмная квартира. Одним словом, оставаться на хуторе не было смысла.

- Тогда мы написали письмо на Камчатку. Попасть сюда можно было только по запросу. А Гриша уже летал на полуостров в командировку от Главрыбвода, когда ещё работал на Центральной производственной акклиматизационной станции в Москве. И вот на него пришёл вызов, а я осталась здесь рожать, — рассказывает Елена.

Через год она прилетает к мужу с ребёнком на руках на Малкинский рыбоводный завод. Завод только открывался, а опыта выращивания лососёвых у приезжих рыбоводов не было. Методом проб и ошибок они пытались выращивать первых мальков.

- У нас был опыт выращивания форели, а вот с чавычей, неркой и кетой никто не работал. Да и не было никаких источников, поэтому шли через форель. Сами придумывали корма, сами их готовили, — вспоминает Елена.

На заводе в то время закладывали всего 120 тысяч икринок чавычи, которую подращивали до 3 граммов. Через семь лет, когда семья Ставенко перешла на Паратунский завод, первая закладка икры насчитывала объёмы чуть меньше миллиона. «Здесь уже корма на мясорубочке не покрутишь. Искали другие способы подращивания», — смеется моя собеседница.

Когда рыбоводы прибыли на место, завод скорее напоминал поле сражения. Долгое время он стоял на консервации, и единственное, что не успели разворовать – рыбоводное оборудование.

- Все эти трубочки, колбочки, к счастью, оказались никому не нужны. Помню, как в конце здания одиноко сгрудились 20 японских бассейнов для выращивания мальков. На месте завода была одна большая траншея, практически все помещения были недостроенные, — вспоминает она.

На заводе не была подведена даже вода, не говоря уже о других коммуникациях. Чтобы ремонтная бригада, наконец, подключила воду, сотрудники пошли на хитрость. Они заложили первую партию икры, самостоятельно подведя воду с помощью подручных средств.

- Мы закладывали 800 тысяч икринок кижуча. Через шланги вода шла в инкубаторы из Трезубца самотёком. На период инкубации нужно всего 1,5 литра воды в секунду. Но когда икру уже нужно было ставить на выклев, воды требовалось много больше. Тогда мы пригрозили строителям штрафами. Совсем скоро нас подключили к скважине, — рассказывает Елена Ставенко.

Первый день закладки икры считается днём открытия Паратунского экспериментально-производственного лососёвого рыбоводного завода. Это случилось в мае 1992 года. Именно в этот период к своей основной работе приступили рыбоводы.

- Поскольку при закладке кижуча понадобилась моя работа, первый рабочий день по трудовой книжке совпал с датой открытия предприятия, — говорит Елена.

В 1996 году в Трезубец в первый раз вернулась кета, доказав даже самим рыбоводам, что хомминг, о котором они читали в институте, действительно существует. Рыба шла практически по сухому ручью, полностью заполнив его собой.

- Это был и восторг, и слезы, и счастье! Я до конца не верила, что это правда. Тут же мальчишки начали за ней гоняться и таскать. Да и браконьеры захлопали в ладоши. Помню, директор тогда говорил: «Лена, пусть народ наестся!». До сих пор наедаются.

Потом сотрудники завода посчитали соотношение самцов и самок с первого промвозврата — 1:2. Сегодня это соотношение составляет 1:20.

- Здесь на лицо селективный вылов. Да, у нас положительный опыт работы. Наша рыба приходит каждый год, но к кому она попадает в руки? Иногда складывается впечатление, что мы кормим только браконьеров. Хотелось бы, что бы к нашему труду относились как к полезной и нужной работе, — говорит моя собеседница.

Но браконьеры здесь не единственная проблема. Несмотря на то, что рыбоводы фактически восстановили дикую популяцию кеты, сегодня их работа считается экономически не выгодной. Финансирование сокращается.

- Последние два года мы находимся в позиции выжидания. Государство никак не может решить, что с нами делать: закрыть, финансировать или вовсе отдать в частные руки. Мы же, в свою очередь, за 25 лет успешной работы показали, что существуем не зря. Выгодно это или нет – другой вопрос. Но я считаю, с нами нужно разговаривать серьёзно, — говорит Ставенко.

С первых лет работы Паратунского завода здесь сформировался сильный и дружный коллектив. Сотрудники завода учились друг у друга тонкостям рыбоводного дела, а показатель их успешной работы – это огромное стадо лососей, которое каждый год забивает Паратунку и весь ручей Трезубец.

- Практически все здесь посвятили больше 20 лет своей жизни заводу. Я помню, как к нам пришла Светлана Валерьевна Макаренко. Сегодня она начальник рыбоводного отдела. Андрей Осипенко, наш бригадир на стане, имеет за плечами огромный опыт. Никто так не знает станцию водоподготовки как он. Я доверяю только его компетентному мнению, — говорит Елена Владимировна.

Любимая рыба Елены Ставенко, конечно же, кета. Во-первых, потому что она весьма устойчива к бактериальным заболеваниям. Во-вторых, она быстро растёт и всегда возвращается домой.

- Сколько мы не закладывали кижуча, в такой массе он не приходит никогда. Может быть потому что, когда мы его выпускаем, он ещё некоторое время кормится в реке и память о заводе стирается. С кижучем и повозиться надо. Чавыча тоже требует к себе больше внимания. Кормишь её, а она может месяц не давать прироста совсем. А кета всегда стабильно — одну десятую за декаду.

Елена Владимировна признается, что профессия даёт ей свободу. А рыбоводный завод для неё – это то место, где она смогла полностью реализоваться.

- Я считаю, что главное – это знать, что ты делаешь, тогда другим людям трудно тебя сбить с намеченного пути. И именно это чувство знания и даёт свободу. Особенно приятно, когда ты можешь свободно выразить свои мысли, свою позицию и к тебе начинают прислушиваться. А ещё моя профессия даёт мне много оптимизма. Ведь после того как я уйду, завод может даже закроют, но наша популяция ещё какое-то время будет существовать.